Мария Попова
Досуг – основа культуры: малоизвестный, но своевременный манифест немецкого философа о возвращение нашего человеческого достоинства в культуру трудоголизма
12 февраля 2016, 11:46
9111
Перевод: Ульяна Жилина
За несколько десятилетий до того, как великий монах-бенедектинец Давид Стейндл-Раст размышлял о том, почему мы потеряли досуг и как вернуть его, Пайпер проследил древние корни понятия «досуг» и показал, как удивительно исказился, даже перевернулся, его первоначальный смысл со временем: греческое слово «досуг», σχoλη, породило латинское «scola», которое, в свою очередь, дало нам современную «школу»: наши институты образования, ныне подготавливающие человека к конформной жизни в промышленно развитом обществе, были когда-то Меккой «отдыха» и созерцания. Пайпер пишет: «Первоначальный смысл понятия «досуг» уже почти утерян в современной бездосуговой культуре «всеобщей занятости»: для того, чтобы вернуть подлинное понимание досуга, мы должны бороться с тем противоречием, которое является следствием нашего чрезмерного внимания к миру работы.
Пайпер прослеживает происхождение парадигмы «работника» от греческого философа-киника Антисфена, друга Платона и ученика Сократа. Пайпер утверждает, что, будучи первым, кто отождествил труд с добром и справедливостью, он стал первым «трудоголиком»: «Проповедуя этику независимости, этот Антисфен не испытывал тёплых чувств к культовым празднествам, которые он предпочитал атаковать с «просвещённым» остроумием; он был «амузыкален» (врагом муз: поэзия интересовала его только нравственным содержанием); он был не восприимчив к Эросу (он говорил, что «хотел бы убить Афродиту»); как категоричный реалист, он не верил в бессмертие (и что действительно имеет значение, по его словам, так это жить правильно «на этой земле»). Этот набор черт характера почти полностью описывает образ современного «трудоголика».
Истосник: https://www.brainpickings.org/2015/08/10/leisure-the-basis-of-culture-josef-pieper/
Иллюстрация Гуса Гордона
Работа в современной культуре включает «ручной труд» – низкооплачиваемую и техническую работу, и «интеллектуальный труд», который Пайпер определяет как «интеллектуальную деятельность для социального обслуживание и вклад в общую пользу». Вместе они составляют то, что он называет «Всеобщей занятостью» – «серией побед, одержанных "имперской фигурой" "рабочего"» в качестве прообраза, пионером которого стал Антисфен. Под тиранией всеобщей занятости человеческое существо сводится к функции и его работа поглощает его существование. Пайпер рассматривает, как современная культура нормализовала это духовное сужение: «Что нормально, – так это работать, а нормальный день – это рабочий день. Но вопрос заключается в следующем: может ли мир человека быть исчерпан этим «рабочим миром»? Может ли человек быть довольным, став функцией, «рабочим»? Может ли человеческое существование быть полноценным, если оно подчинено исключительно работе?»
Ответ на этот риторический вопрос требует путешествия к другому поворотному моменту истории развития – или же деградации – нашего понимания «досуга». Вторя потрясающей защите Кьеркегора досуга как духовной пищи, Пайпер пишет: «Согласно кодексу жизни в позднем средневековье, отсутствие отдыха, неспособность наслаждаться досугом – это плоды безделья; а неустанная работа ради работы возникла не из чего иного, как из безделья. Существует любопытная связь между самоубийственным трудовым фанатизмом и отсутствием подлинного желания достичь чего-либо.
Безделье, в этике прежних времён, обозначало именно это: то, что человек отказался от ответственности, которая непосредственно связана с его достоинством ... Метафизическо-богословская концепция безделья означает, что человек не согласен со своим собственным существованием; что за всей своей энергичной деятельностью, он не соответствует самому себе; что, как об этом говорили в средние века, печаль овладела им в лице Божественного добра, почивающего в нём».
Мы видим проблески этого понимания сегодня, в крайне необходимых, но всё ещё редких понятиях, как богословие отдыха, однако, Пайпер указывает на латинское слово «acedia» – в вольном переводе «отчаянное безразличие», как на раннюю и наиболее меткую характеристику этого самоубийственного состояния. Он указывает на контрапункт: «Противоположностью «acedia» является не индустриальный дух ежедневного труда с целью заработать на жизнь, а радостное утверждение человеком своего существования, мира как целого, и Бога как Любви, именно из этого возникает особая бодрость в деятельности, опыт которой невозможно перепутать с узкоспециальной работой «трудоголика».
Досуг, в таком случае, – это состояние души – (и мы должны твердо закрепить данное определение, так как досуг не обязательно присутствует в таких видах деятельности, как «перерыв», «отпуск», «выходные», «каникулы», и так далее, – прежде всего, это состояние души), досуг – это именно противоположность образа «рабочего».
Истосник: https://www.brainpickings.org/2015/08/10/leisure-the-basis-of-culture-josef-pieper/
Иллюстрация Мариан Дубак
Но самое проницательное открытие Пайпера, которое имеет огромную психологическую и практическую ценность сегодня, – это его модель трёх видов работы: работа как деятельность, работа как усилие, и работа как социальная повинность, а также того, какие виды досуга им соответствуют. Он начинает с первого: «Парадигме работы исключительно в качестве деятельности ... противостоит понимание отдыха как «недеяния» – отсутствия внутренней обеспокоенности, умиротворения, способности позволять вещам идти своим чередом, быть спокойным».
В высказывании, которому Пико Айер вторит более полувека спустя в своей замечательной монографии по искусству тишины, Пайпер утверждает: «Досуг – одна из форм той тишины, которая является необходимым условием принятия реальности; только тот, кто молчит, может слышать. Подобная тишина – это не простое беззвучие или мертвая немота; это значит, скорее, что душевная сила, как подлинный ответ реальности, вечно данной в природе, еще не снизошла до слов. Досуг является основанием перцептивного понимания, чистого созерцания и погружения в реальность».
Но есть что-то ещё, что-то большее, в этой концепции досуга как «недеяния» – приглашение к общению с неизменной тайной бытия. Пайпер пишет: «В досуге есть ... что-то от безмятежной «неготовности к схватке», признания таинственности мира и слепой веры, которые позволяют всему идти своим чередом.
Досуг – состояние не того, кто мешает, но того, кто открывает себя; не того, кто сдерживает, но того, кто отпускает себя, как тот, кто засыпает, должен отпустить себя ... Волна новой жизни, которая устремляется к нам, когда мы отдаёмся созерцанию цветущей розы, спящего ребенка, или божественной тайны – не та ли это волна жизни, которая исходит их глубокого сна без сновидений?».
Этот отрывок напоминает прекрасное размышление Джанет Уинтерсон об искусстве как способе «активной капитуляции» – вместе с тем, довольно мучительной в свете того факта, что досуг является питательной средой для творчества, абсолютно необходимого для создания произведений искусства и вдвойне для наслаждения им.
Пайпер обращается к второму облику работы как заработка и тому, как негативное пространство вокруг него очерчивает другой важный аспект досуга: «В противоположность понимания работы исключительно в качестве заработка, досуг – это состояние взгляда на мир в торжестве духа. Внутренняя радость человека, который торжествует, относится к самой сути того, что мы подразумеваем под досугом ... Досуг возможен только в утверждении о том, что человек находится не только в гармонии с самим собой ... но также в согласии с миром и его ценностью. Досуг основывается на утверждение. Это не отсутствие активности ... и даже не состояние внутреннего покоя. Это, скорее, неспешная беседа любовников, наслаждающихся их единством».
Далее, Пайпер рассматривает третий заключительный вид работы, представляющий социальную повинность: «Досуг противоположен парадигме работы как социальной функции.
Простой «перерыв» на работе - тот, что длится час, неделю или больше – это неотъемлемая часть повседневной рабочей жизни. Это нечто встроенное в целый рабочий процесс, часть графика. «Перерыв» необходим для работы. Необходимо обеспечить «новые силы» для «новой работы»: человек обновляется для работы, отдыхая от неё.
Досуг пересекает рабочий процесс ... Досуг существует не ради работы и не зависит от того, сколько новых сил из него можно почерпнуть, чтобы возобновить работу; досуг в нашем смысле не оправдан телесным или даже душевным отдыхом, дающим импульс для дальнейшей работы ... Никто, кто стремится к досугу только ради того, чтобы передохнуть, не познает его подлинные плоды и настоящую бодрость, исходящую из глубокого сна».
Истосник: https://www.brainpickings.org/2015/08/10/leisure-the-basis-of-culture-josef-pieper/
Он пишет: «Досуг существует не для того, чтобы безпроблемно использовать человека как функцию, по возможности с минимальным «простое », а для того, чтобы сохранить в работнике человека ... и это означает, что человек не растворяется в дискретном мире его ограниченных рабочих функций, но вместо этого сохраняет способность воспринимать в мир в его целостности, и, таким образом, чтобы реализовать себя как существо, ориентированное на целостное существование.
Вот почему способность быть «на досуге» является одним из основных прав человеческой души. Как дар созерцательного самопогружения в Бытие, и способность к духовному торжеству, возможность досуга – это возможность выйти за пределы рабочего мира и добиться связи с теми сверхчеловеческими, животворящими силами, которые способны обновлять и оживлять нас в суете мира работы...
На досуге… подлинно человеческое спасается и сохраняется именно потому, что область «слишком человеческого» осталось позади ... Состояние предельной нагрузки более легко достижимо, чем состояние расслабления и отрешенности, хотя для последнего не нужно прикладывать усилий: это парадокс, что царит над достижением отдыха, который одновременно является человеческим и сверхчеловеческим состоянием».
Возможно, именно поэтому, когда мы берем настоящий отдых – это настоящий «праздник», время, посвящённое святости (англ. «holiday» дословно означает «святой день» (прим. переводчика)), священный период свободы – наше чувство времени оказывается полностью изменённым. Освобождённые, хоть и временно, от рабочего времени и тирании графиков, мы получаем возможность испытать жизнь такой, как она есть, с полными приливами и отливами разной динамики – иногда это медленные и шелковистые тихие часы, проведенные за негой в гамаке с хорошей книгой; а иногда – быстрый и горячий танцевальный фестиваль под летним небом».
«Досуг – основа культуры» – потрясающее чтение, которое становится всё более актуальным в бега времени между эпохой Пайпера и нашей собственной. Дополните его работами Дэвида Уайта о парадоксе «баланса работы и жизни», Пико Айера об искусстве тишины, Уэнделла Берри о духовных наградах одиночества, и Энни Диллард о нашем повседневном освоении потенциала радости и удивления.
Программы Института Коучинга:
«Досуг основан на утверждении. Это не отсутствие активности ... и даже не состояние внутреннего покоя. Это, скорее, неспешная беседа любовников, наслаждающихся единством».
«Мы берём такой разбег, с нетерпением ожидая удовольствий и торопясь получить их, что уже не можем остановиться, чтобы насладиться ими, когда они наконец приходят», – заявил Алан Уоттс в 1970 году, метко охарактеризовав нас как «цивилизацию, которая страдает от хронических разочарований». Двумя тысячелетиями ранее, Аристотель утверждал: «Главный вопрос состоит в том, как человек использует свой досуг».
Сегодня в нашей культуре фетишизма производительности, мы стали жертвами тиранических понятий «работа/жизненный баланс» и пришли к тому, что рассматриваем само понятие «досуг» не как необходимое для человеческого духа, но как роскошь снисхождения к себе, доступную лишь привилегированным классам, либо как плачевное безделье, на которое обречены ленивые. И всё же, наиболее значительные человеческие достижения со времён Аристотеля до наших дней – величайшие произведения искусства, самые выдающиеся философские идеи, каждый значительный технологический прорыв – возникли во время досуга, в моменты чистого созерцания, абсолютного присутствия во Вселенной и абсолютного внимания к жизни, будь то Галилей, открывающий современный хронометраж после наблюдения за маятником в соборе или Оливер Сакс, объясняющий невероятное влияние музыки на наш мозг во время прогулки по норвежскому фьорду.
Так почему же мы не принимаем культуру досуга?
В 1948 году, всего через год после того, как слово «трудоголик» было придумано в Канаде и за год до того, как американский советник по карьере издал первый громкий контркультурный призыв к переосмыслению работы, немецкий философ Йозеф Пайпер (4 мая 1904 – 6 ноября 1997) написал работу под названием «Досуг – основа культуры» – великолепный манифест возвращения человеческого достоинства в культуру компульсивного трудоголизма, трижды своевременный сегодня, в эпоху, когда мы превратили нашу жизнь в товар настолько, что по ошибке живём ради заработка, а не зарабатываем на жизнь.
«Мы берём такой разбег, с нетерпением ожидая удовольствий и торопясь получить их, что уже не можем остановиться, чтобы насладиться ими, когда они наконец приходят», – заявил Алан Уоттс в 1970 году, метко охарактеризовав нас как «цивилизацию, которая страдает от хронических разочарований». Двумя тысячелетиями ранее, Аристотель утверждал: «Главный вопрос состоит в том, как человек использует свой досуг».
Сегодня в нашей культуре фетишизма производительности, мы стали жертвами тиранических понятий «работа/жизненный баланс» и пришли к тому, что рассматриваем само понятие «досуг» не как необходимое для человеческого духа, но как роскошь снисхождения к себе, доступную лишь привилегированным классам, либо как плачевное безделье, на которое обречены ленивые. И всё же, наиболее значительные человеческие достижения со времён Аристотеля до наших дней – величайшие произведения искусства, самые выдающиеся философские идеи, каждый значительный технологический прорыв – возникли во время досуга, в моменты чистого созерцания, абсолютного присутствия во Вселенной и абсолютного внимания к жизни, будь то Галилей, открывающий современный хронометраж после наблюдения за маятником в соборе или Оливер Сакс, объясняющий невероятное влияние музыки на наш мозг во время прогулки по норвежскому фьорду.
Так почему же мы не принимаем культуру досуга?
В 1948 году, всего через год после того, как слово «трудоголик» было придумано в Канаде и за год до того, как американский советник по карьере издал первый громкий контркультурный призыв к переосмыслению работы, немецкий философ Йозеф Пайпер (4 мая 1904 – 6 ноября 1997) написал работу под названием «Досуг – основа культуры» – великолепный манифест возвращения человеческого достоинства в культуру компульсивного трудоголизма, трижды своевременный сегодня, в эпоху, когда мы превратили нашу жизнь в товар настолько, что по ошибке живём ради заработка, а не зарабатываем на жизнь.
Истосник: https://www.brainpickings.org/2015/08/10/leisure-the-basis-of-culture-josef-pieper/
Иллюстрация Мауриса Сендак
Иллюстрация Мауриса Сендак
За несколько десятилетий до того, как великий монах-бенедектинец Давид Стейндл-Раст размышлял о том, почему мы потеряли досуг и как вернуть его, Пайпер проследил древние корни понятия «досуг» и показал, как удивительно исказился, даже перевернулся, его первоначальный смысл со временем: греческое слово «досуг», σχoλη, породило латинское «scola», которое, в свою очередь, дало нам современную «школу»: наши институты образования, ныне подготавливающие человека к конформной жизни в промышленно развитом обществе, были когда-то Меккой «отдыха» и созерцания. Пайпер пишет: «Первоначальный смысл понятия «досуг» уже почти утерян в современной бездосуговой культуре «всеобщей занятости»: для того, чтобы вернуть подлинное понимание досуга, мы должны бороться с тем противоречием, которое является следствием нашего чрезмерного внимания к миру работы.
Сам факт этого различия, нашей неспособности восстановить первоначальный смысл «досуга», ударит по нам ещё больнее, когда мы поймём, как глубоко противоположная идея «работы» внедрилась и была принята во всех областях человеческой деятельности и человеческого существования в целом».
Пайпер прослеживает происхождение парадигмы «работника» от греческого философа-киника Антисфена, друга Платона и ученика Сократа. Пайпер утверждает, что, будучи первым, кто отождествил труд с добром и справедливостью, он стал первым «трудоголиком»: «Проповедуя этику независимости, этот Антисфен не испытывал тёплых чувств к культовым празднествам, которые он предпочитал атаковать с «просвещённым» остроумием; он был «амузыкален» (врагом муз: поэзия интересовала его только нравственным содержанием); он был не восприимчив к Эросу (он говорил, что «хотел бы убить Афродиту»); как категоричный реалист, он не верил в бессмертие (и что действительно имеет значение, по его словам, так это жить правильно «на этой земле»). Этот набор черт характера почти полностью описывает образ современного «трудоголика».
Истосник: https://www.brainpickings.org/2015/08/10/leisure-the-basis-of-culture-josef-pieper/
Иллюстрация Гуса Гордона
Работа в современной культуре включает «ручной труд» – низкооплачиваемую и техническую работу, и «интеллектуальный труд», который Пайпер определяет как «интеллектуальную деятельность для социального обслуживание и вклад в общую пользу». Вместе они составляют то, что он называет «Всеобщей занятостью» – «серией побед, одержанных "имперской фигурой" "рабочего"» в качестве прообраза, пионером которого стал Антисфен. Под тиранией всеобщей занятости человеческое существо сводится к функции и его работа поглощает его существование. Пайпер рассматривает, как современная культура нормализовала это духовное сужение: «Что нормально, – так это работать, а нормальный день – это рабочий день. Но вопрос заключается в следующем: может ли мир человека быть исчерпан этим «рабочим миром»? Может ли человек быть довольным, став функцией, «рабочим»? Может ли человеческое существование быть полноценным, если оно подчинено исключительно работе?»
Ответ на этот риторический вопрос требует путешествия к другому поворотному моменту истории развития – или же деградации – нашего понимания «досуга». Вторя потрясающей защите Кьеркегора досуга как духовной пищи, Пайпер пишет: «Согласно кодексу жизни в позднем средневековье, отсутствие отдыха, неспособность наслаждаться досугом – это плоды безделья; а неустанная работа ради работы возникла не из чего иного, как из безделья. Существует любопытная связь между самоубийственным трудовым фанатизмом и отсутствием подлинного желания достичь чего-либо.
Безделье, в этике прежних времён, обозначало именно это: то, что человек отказался от ответственности, которая непосредственно связана с его достоинством ... Метафизическо-богословская концепция безделья означает, что человек не согласен со своим собственным существованием; что за всей своей энергичной деятельностью, он не соответствует самому себе; что, как об этом говорили в средние века, печаль овладела им в лице Божественного добра, почивающего в нём».
Мы видим проблески этого понимания сегодня, в крайне необходимых, но всё ещё редких понятиях, как богословие отдыха, однако, Пайпер указывает на латинское слово «acedia» – в вольном переводе «отчаянное безразличие», как на раннюю и наиболее меткую характеристику этого самоубийственного состояния. Он указывает на контрапункт: «Противоположностью «acedia» является не индустриальный дух ежедневного труда с целью заработать на жизнь, а радостное утверждение человеком своего существования, мира как целого, и Бога как Любви, именно из этого возникает особая бодрость в деятельности, опыт которой невозможно перепутать с узкоспециальной работой «трудоголика».
Досуг, в таком случае, – это состояние души – (и мы должны твердо закрепить данное определение, так как досуг не обязательно присутствует в таких видах деятельности, как «перерыв», «отпуск», «выходные», «каникулы», и так далее, – прежде всего, это состояние души), досуг – это именно противоположность образа «рабочего».
Истосник: https://www.brainpickings.org/2015/08/10/leisure-the-basis-of-culture-josef-pieper/
Иллюстрация Мариан Дубак
Но самое проницательное открытие Пайпера, которое имеет огромную психологическую и практическую ценность сегодня, – это его модель трёх видов работы: работа как деятельность, работа как усилие, и работа как социальная повинность, а также того, какие виды досуга им соответствуют. Он начинает с первого: «Парадигме работы исключительно в качестве деятельности ... противостоит понимание отдыха как «недеяния» – отсутствия внутренней обеспокоенности, умиротворения, способности позволять вещам идти своим чередом, быть спокойным».
В высказывании, которому Пико Айер вторит более полувека спустя в своей замечательной монографии по искусству тишины, Пайпер утверждает: «Досуг – одна из форм той тишины, которая является необходимым условием принятия реальности; только тот, кто молчит, может слышать. Подобная тишина – это не простое беззвучие или мертвая немота; это значит, скорее, что душевная сила, как подлинный ответ реальности, вечно данной в природе, еще не снизошла до слов. Досуг является основанием перцептивного понимания, чистого созерцания и погружения в реальность».
Но есть что-то ещё, что-то большее, в этой концепции досуга как «недеяния» – приглашение к общению с неизменной тайной бытия. Пайпер пишет: «В досуге есть ... что-то от безмятежной «неготовности к схватке», признания таинственности мира и слепой веры, которые позволяют всему идти своим чередом.
Досуг – состояние не того, кто мешает, но того, кто открывает себя; не того, кто сдерживает, но того, кто отпускает себя, как тот, кто засыпает, должен отпустить себя ... Волна новой жизни, которая устремляется к нам, когда мы отдаёмся созерцанию цветущей розы, спящего ребенка, или божественной тайны – не та ли это волна жизни, которая исходит их глубокого сна без сновидений?».
Этот отрывок напоминает прекрасное размышление Джанет Уинтерсон об искусстве как способе «активной капитуляции» – вместе с тем, довольно мучительной в свете того факта, что досуг является питательной средой для творчества, абсолютно необходимого для создания произведений искусства и вдвойне для наслаждения им.
Пайпер обращается к второму облику работы как заработка и тому, как негативное пространство вокруг него очерчивает другой важный аспект досуга: «В противоположность понимания работы исключительно в качестве заработка, досуг – это состояние взгляда на мир в торжестве духа. Внутренняя радость человека, который торжествует, относится к самой сути того, что мы подразумеваем под досугом ... Досуг возможен только в утверждении о том, что человек находится не только в гармонии с самим собой ... но также в согласии с миром и его ценностью. Досуг основывается на утверждение. Это не отсутствие активности ... и даже не состояние внутреннего покоя. Это, скорее, неспешная беседа любовников, наслаждающихся их единством».
Далее, Пайпер рассматривает третий заключительный вид работы, представляющий социальную повинность: «Досуг противоположен парадигме работы как социальной функции.
Простой «перерыв» на работе - тот, что длится час, неделю или больше – это неотъемлемая часть повседневной рабочей жизни. Это нечто встроенное в целый рабочий процесс, часть графика. «Перерыв» необходим для работы. Необходимо обеспечить «новые силы» для «новой работы»: человек обновляется для работы, отдыхая от неё.
Досуг пересекает рабочий процесс ... Досуг существует не ради работы и не зависит от того, сколько новых сил из него можно почерпнуть, чтобы возобновить работу; досуг в нашем смысле не оправдан телесным или даже душевным отдыхом, дающим импульс для дальнейшей работы ... Никто, кто стремится к досугу только ради того, чтобы передохнуть, не познает его подлинные плоды и настоящую бодрость, исходящую из глубокого сна».
Истосник: https://www.brainpickings.org/2015/08/10/leisure-the-basis-of-culture-josef-pieper/
Иллюстрация Мауриса Сендак
Чтобы вернуть эту высокую цель досуга, как утверждает Пайпер, необходимо вернуть саму нашу человечность – понимание этого всё более необходимо сегодня, в эпоху, когда мы говорим о каникулах, как «цифровой детоксикации» – смысл в том, что мы отдыхаем, и в то же время готовим себя к ещё более сильной цифровой интоксикации, которую мы обязаны возобновлять после отпуска.
Чтобы вернуть эту высокую цель досуга, как утверждает Пайпер, необходимо вернуть саму нашу человечность – понимание этого всё более необходимо сегодня, в эпоху, когда мы говорим о каникулах, как «цифровой детоксикации» – смысл в том, что мы отдыхаем, и в то же время готовим себя к ещё более сильной цифровой интоксикации, которую мы обязаны возобновлять после отпуска.
Он пишет: «Досуг существует не для того, чтобы безпроблемно использовать человека как функцию, по возможности с минимальным «простое », а для того, чтобы сохранить в работнике человека ... и это означает, что человек не растворяется в дискретном мире его ограниченных рабочих функций, но вместо этого сохраняет способность воспринимать в мир в его целостности, и, таким образом, чтобы реализовать себя как существо, ориентированное на целостное существование.
Вот почему способность быть «на досуге» является одним из основных прав человеческой души. Как дар созерцательного самопогружения в Бытие, и способность к духовному торжеству, возможность досуга – это возможность выйти за пределы рабочего мира и добиться связи с теми сверхчеловеческими, животворящими силами, которые способны обновлять и оживлять нас в суете мира работы...
На досуге… подлинно человеческое спасается и сохраняется именно потому, что область «слишком человеческого» осталось позади ... Состояние предельной нагрузки более легко достижимо, чем состояние расслабления и отрешенности, хотя для последнего не нужно прикладывать усилий: это парадокс, что царит над достижением отдыха, который одновременно является человеческим и сверхчеловеческим состоянием».
Возможно, именно поэтому, когда мы берем настоящий отдых – это настоящий «праздник», время, посвящённое святости (англ. «holiday» дословно означает «святой день» (прим. переводчика)), священный период свободы – наше чувство времени оказывается полностью изменённым. Освобождённые, хоть и временно, от рабочего времени и тирании графиков, мы получаем возможность испытать жизнь такой, как она есть, с полными приливами и отливами разной динамики – иногда это медленные и шелковистые тихие часы, проведенные за негой в гамаке с хорошей книгой; а иногда – быстрый и горячий танцевальный фестиваль под летним небом».
«Досуг – основа культуры» – потрясающее чтение, которое становится всё более актуальным в бега времени между эпохой Пайпера и нашей собственной. Дополните его работами Дэвида Уайта о парадоксе «баланса работы и жизни», Пико Айера об искусстве тишины, Уэнделла Берри о духовных наградах одиночества, и Энни Диллард о нашем повседневном освоении потенциала радости и удивления.
- Двухступенчатая программа переподготовки «Интегральные технологии развития людей и организаций», Санкт-Петербург
- Дистанционный курс «Недирективный стиль управления: переход от Я к Мы»